lucactus
Gold Member | Редактировать | Профиль | Сообщение | Цитировать | Сообщить модератору
Вообще-то, насколько я знаю, сам прецедент подобного "концерта по заявкам" (или "лучшее, любимое и только для вас") для Лени Федорова, умеющего в одночасье отказаться от массы "нужных" мероприятий, вещь достаточно уникальная. То есть, безусловным порядком сразу возникает масса предположений: что значит этот концерт (в подобном, странном формате) для него самого - если это потребность, то чем она продиктована, какими внутренними движениями? Сохранит ли Федоров традиционный "регламент", свойственный таким концертам, и каким образом соединятся песни из "Четырехсполовинойтонн" (и более ранних альбомов "АукцЫона") с вещами из "Безондерса"? Кроме того, несомненно интересными казались те специфические тонкие настройки, с помощью которых Леня собирался "поднять" не самую маленькую аудиторию ЦДХ-овского зала. Немаловажно-интригующим, помимо всего прочего, было также и то, что этот концерт Лени, насколько мне, опять же, было известно, должен был происходить в аккурат перед поездкой "АукцЫона" в Штаты, с целью записи нового альбома. Что само по себе не исключало возможности исполнения лидером "Аукцыона" новых, "никем доселе неслыханных песен и снов".
Развеять все собственные сомнения и опасения, а также подтвердить приятные догадки мне пришлось... Впрочем, вполне закономерно для концерта Лени Федорова все началось... Не так, как можно было это себе заранее представить. Скромная пауза (минут в пятнадцать-двадцать) до выхода "нового Введенского-от-музыки" взорвалась... совершенно сюрреалистическим... тиканьем. Было не совсем понятно, где именно находится источник звука, а также то, насколько это запланированный "маневр". В конце концов, все сидящие в зале обратили внимание на два маленьких, горящих, красных глаза, принадлежавших черному, заводному, и невидимому пока щенку (из тех, что продают в метро на каждом шагу).
Далее, из фиолетовой темноты на враз обезумевший с уходом света прожекторов зал хлынула... энергетически-смысловая неожиданность... Или... как ее еще назвать... настоящая музыка. В общем, накатила суть. Леня невероятно мощно начал с неизвестной (лично мне - то ли слишком старой, то ли, чересчур, новой) песни с припевом "Все, что не было со мной". Весьма загадочное и нетривиальное сочетание фиолетовой полутьмы и бьющего из темноты голоса, под мягкий, но динамичный аккомпанемент лениной гитары (также предполагаемой, ибо в темноте был виден исключительно зеленый фосфоресцирующий шнур, уходящий в магическое "никуда"). После первой же паузы, в финале песни, зал взревел так, что сразу возникли устойчивые предположения, мол, "не на хоккей ли собирались, любезные?".
Впрочем, поначалу такая горячая реакция зала (с весьма невоздержанными, относительно ауры ЦДХ, репликами с мест) показалась по-своему уместной и, отчасти, соответствующей заданному Федоровым общему энергетическому направлению концерта. Однако Леня, признанный маг от музыки, всегда был в состоянии варьировать собственные (и, отчасти, зрительские) эмоции, и вовсе не собирался быть понятным и доступным - безо всяких предисловий он продолжил играть, уже при полном свете. Причем, руководствуясь одним ему ведомым принципом некого пост-рокнролльного камлания.
В первую, расстрелянную в зал (а точнее, куда-то в стратосферу), обойму попали вещи, хорошо знакомые еще со времен "Четырехсполовиннойтонн". С началом исполнения композиции "Заведующий всем", с Леней (и концертом) начал твориться определенный сюр: попеременно забывая слова и путая аккорды, будто, даже не справляясь с той силой, которая просто валила изнутри его самого, Леня, казалось, забирался по какой-то невидимой лестнице - и это было ошеломительно прекрасно. Особенно в тот момент, когда Федоров забыл слова третьего куплета - и тут,началась чистая импровизация с какими-то, то ли личными, то ли классически-мамоновскими сюжетами "из Крыма": мол, пришли, денег, кто дома? Кто дома? Кто дома?.. А ДОМА Я!!". После чего, кроме вполне очевидного дара импровизации, выяснилось, что слова, в общем-то, таким "магам от музыки сфер", и не нужны, по большому счету. Уж не буду описывать зрительских восторгов неумеренно разогретой (с самого начала) аудитории. После чего случился у Лени (и у нас всех) "Фугас" - то есть, умопомрачительно-заоблачная версия известного хита 70-х, ну (не уверен, за точность названия), этого, где "про смерть Боба Кеннеди и т.д.". Тут были самые неожиданные фри-джазовые вставки, снова потери текста, и более чем успешные поиски смысла.
Кажется, впору было уже объявлять: "наш полет, проходит на высоте 12 тысяч метров, скорость ветра..., температура воздуха...". Потом пришел черед новых песен - из "Безондерса". И снова - никакого зазора или органической алогичности - "Холода", "Вьюга", "Старец". А с "трибун" неслось нечто невообразимо-замечательное (пока не пришел "пес п."), вполне справедливое в отношении происходящего на сцене, и как высшее признание авторского таланта Федорова, наподобие: "Леня-Раммштайн - пой, что хочешь!!" (это на концерте-то "по заявкам"!).
И далее, когда Леню уже было не остановить. Когда казалось, что сейчас, на наших глазах, этот ежесекундно умирающий и вслед за тем воскресающий мим, с потусторонней улыбкой на искривленных какой-то нездешней радостной мукой губах, превратится в некую птицу и покинет зал, растворившись в воздухе... Новые песни сменялись старыми - снова из тех же "Четырех" - "Далеко, далеко", "Профукал-прокакал", потом вдруг рывок к достопамятной "Волчице", почти мгновенное возвращение к "Моей любви", и, через "Глова-нога" с "Анабэны", к "птицевской" "Зиме" и хвостенковскому "Коню (что унес любимого в далекую страну)"...
И вот уже в голове перестали вертеться надоедливые официозные фразы, вроде "надежда русского авангарда" "Художник третьего измерения" etc., а просто хотелось жить с этим отчетливым ощущением многомерности каждого окружающего нас пня - "лететь и таять"... |
