Otarik
Gold Member | Редактировать | Профиль | Сообщение | Цитировать | Сообщить модератору
рублей), сокрытием верхних ярусов концертного зала портьерой удалась только наполовину. Такое "дизайнерское" решение создало ощущение уютного клуба, где, собственно, и должен, по определению самого Кейва, выступать "гаражный" проект Grinderman. Однако партер и танцпол так и оказались наполовину пустыми.
Надо отдать должное Нику Кейву и трем другим музыкантам, аккомпанирующим ему как в Grinderman, так в The Bed Seeds: они не только не обиделись на московских зрителей, а, наоборот, выложились для пришедших, как для родных - отыграв концерт, словно некий магический шабаш.
Назвать фильмом выступление Grinderman позволяет и его хронометраж - ровно полтора часа, идеально выстроенный звук, стереоэффект от которого ощущался в любой точке зала, выразительная мимика Кейва, молниеносно переходившего от позы пастора к роли искусителя, а также принципиальная точность в вопросе начала "сеанса".
Концерт начался ровно в 20.00, как и было заявлено на афише. Никакого разогрева, никакого накручивания эмоций публики ожиданием появления звезды. Подавляющее большинство зрителей еще пили спонсорское пиво в фойе и выбирали сувениры на память о приезде звезды, когда из зала донеслись звуки первой песни нового альбома Grinderman.
Расписание программы концерта стало иллюстрацией легенды о том, что Кейв пишет свои песни подобно офисному клерку. Бывший панк приходит в свой кабинет строго по расписанию, пьет кофе и сортирует идеи хитов для своих многочисленных проектов. Ведь Кейв сегодня не только рок-звезда, но и поэт, сценарист, автор множества саундтреков и трех романов.
Видимо, так проявляются последствия его жизни в Берлине, где родился самый известный проект Кейва - группа The Bed Seeds. Хронометраж концерта был расписан с поистине немецкой строгостью: ровно в 21.00 барабанщик колокольчиком возвестил, что группа отправляется на отдых, а точно в 21.30 музыканты окончательно попрощались с залом.
По Grinderman можно было сверять часы как по курантам. При этом абсолютно свободное поведение музыкантов на сцене выглядело полной противоположностью такой строгости. Зрители ожидали увидеть рок-икону.
"Ник Кейв - это Мик Джаггер, Ник Кейв - это Джим Моррисон, Ник Кейв - это... просто легенда", - объясняла у входа в партер женщина своим подругам.
Ничего подобного на сцене увидеть им не довелось. Кейв оказался не легендой, а сгустком музыки, энергии панк-рока, выплескивающейся в танцпол. Граница между сценой и зрительным залом отсутствовала напрочь. Все полтора часа Кейв находился в непосредственном контакте со зрителями - буквально держась с ними за руки. Каждую свободную секунду он пожимал десятки протянутых рук, опирался на них и вываливался в зал.
За полтора часа "гриндерманы" успели отыграть почти целиком материал двух своих альбомов. Место нашлось и непредсказуемости панк-джаза, и остервенению гаражного рока, отчаянию костлявого блюза, жужжанию краут-рока, и, конечно, обязательной дозы патологичной психоделии.
Открыла шоу песня Mickey Mouse and the Goodbye Man. Это история о двух братьях: один смелый, другой - слабый, но оба одинаково безумны. Глядя на сцену, сложно было избавиться от ощущения, что, на самом деле, речь в ней идет непосредственно о самом Кейве и скрипаче Уоррене Эллисе - двойнике математика-отшельника Григория Перельмана.
"Мы с ним уже как сиамские близнецы, не можем друг без друга", - признался Кейв.
Ник и Уоррен в дуэте написали несколько меланхоличных саундтреков к фильмам с неторопливым сюжетом про австралийские и американские пустоши, а также выкристаллизовали балладное звучание последнего состава The Bed Seeds. Однако поверить в эти факты в ходе концерта было невозможно. В Кейва и Эллиса будто вселились бесы.
Пока Ник танцевал в розовых кроличьих ушах, сорванных с поклонницы в зале, Уоррен крошил маракасы о медные тарелки. Когда Эллис пускался в пляс, извиваясь всем телом подобно Игги Попу, Кейв неожиданно швырял его через полсцены. Не вставая с пола, скрипач лежа аккомпанировал фронтмену, пока сам Кейв порочно просил поклонниц на ухо побыть его "baby".
В свои 53 года Кейв и Эллис успевали все: посылать воздушные поцелуи, перемежая их смачными плевками, собирать букеты цветов и посылать фанатов к чертовой матери. Эллис сменил за концерт пять гитар, скрипку и смычок, который он прятал себе за шиворот, как стрелу в колчан. Кейв же выбросил с десяток микрофонов зал - от одного из них даже не успел увернуться барабанщик.
Безумства лидеров Grinderman выразительно оттеняли два других участника группы: басист Мартин Кейси и ударник Джим Склавунос, выступавший в разное время с панками Sonic Youth и Лидией Ланч. Они весь концерт держались в тени, но не давали спуску Кейву с Эллисом, постоянно наращивая темп каждой песни.
Впрочем, иногда казалось, что музыканты вполне могут уйти со сцены - их функции в любой момент готовы были взять на себя зрители. Именно это они собственно наглядно и продемонстрировали во время песни No Pussy Blues, большую часть которой Ник Кейв исполнил почти а-капелла, заставив танцпол синхронно отхлопывать не самый простой ритм.
И когда во второй половине концерта Кейв вдруг начал раз за разом вплетать в тексты песен мольбу об отдыхе ("I just wanna relax"), это выглядело единственным его фальшивым поступком за весь вечер.
Завершила концерт совершенно кинематографичная сцена, в которой сочеталась цветовая гамма Вонга Карвая и мистицизм Дэвида Линча. Во время исполнения финальной песни, название которой совпадает с именем коллектива - Grinderman, Кейв помог забраться на сцену красноволосой девушке в костюме чирлидерши. В красно-зеленом сиянии софитов она прыгала на ее краю, размахивая красными шарами. Завороженный Кейв на протяжении пяти минут выл в микрофон, глазея на фанатку как на инопланетное существо. А Эллис, развернувшись спиной к зрительному залу, танцевал за ними, словно он древнегреческий Пан, прыгая на одной ноге и тряся бородой.
Кейв утверждает, что перед первым его концертом в Москве, в зале, где они должны были выступать, кто-то распылил крысиный яд. Кажется, на этот раз в "Крокус Сити Холле" неизвестные распылили тот неуловимый субстрат, из которого сотканы самые запоминающиеся фильмы и концерты.
----------
Цицерон (106-43 до н.э.)
Bonitas in suos, justitia in omnes...
Доброта по отношению к своим, справедливость по отношению ко всем.... |
|
