... Ощутив, как мне казалось, естественный прилив гордости за нашу - советскую, русскую, белорусскую - словесность, вдруг с удивлением обнаружил, что этот безусловный для меня праздник стал предметом еще одного раскола в среде образованных людей. Оказывается, далеко не все разделяют радость по поводу этого события. У кого-то - претензии идейного характера: дескать, не любит она российскую власть, а Нобелевскому комитету только того и надо - премировать врагов России. Кто-то изящно переводит спор в эстетическую плоскость, утверждая: Алексиевич - не писатель, а журналист, публицист, так что никакого отношения к изящной словесности ее сочинения не имеют.
Не буду ни с кем полемизировать. Да, я, пожалуй, разделяю многие идеологические позиции Светланы Александровны, но это не главное. Главное то, что в своем творчестве она занимается живым человеком, а потому она - писатель. Я помню ее документальные рассказы о белорусской деревне, о войне, полные деталей, которые при всей своей достоверности создавали именно художественный образ. На всю жизнь запомнилась история женщины, вернувшейся в сожженную деревню и увидевшей двух лошадей, каким-то чудом оставшихся живыми среди пепелища. Помню ее рассказ об отце, фронтовике, редко рассказывавшем о войне. И только чуть выпив, он вспоминал страшные вещи. Например, о том, как тащил своего друга с поля боя, не осознавая, что он уже давно мертв. И я вспоминаю рассказ моего отца, который иногда за столом, тоже слегка выпивая, вдруг рассказывал, как на танке врезался в колонну пленных немцев, проехав по сожженной белорусской деревне и увидев тела обгоревших жителей...
Ругать Алексиевич за "журналистику" - абсурд. Она открыла новый жанр - документальной прозы. И если эта "журналистика" трогает, цепляет, задевает за живое, то это писательство - в отличие от бездушной, формальной, стилизованной "литературы". Для меня творчество Алексиевич близко тому, чем занимается театр "Школа современной пьесы", ставя драматургию, созданную здесь и сейчас о наших современниках - реальных невыдуманных людях.
И я счастлив, что в ряду лауреатов Нобелевской премии появился еще один писатель, который пишет по-русски. |
