Kaylang
Вредный и упрямый | Редактировать | Профиль | Сообщение | Цитировать | Сообщить модератору «Кажется, наступил психологический момент для ужина»,— подумал Остап. И, прервав Ипполита Матвеевича, вспоминавшего выборы в городскую управу, сказал: — В Берлине есть очень странный обычай — там едят так поздно, что нельзя понять, что это — ранний ужин или поздний обед. Елена Станиславовна встрепенулась, отвела кроличий взгляд от Воробьянинова и потащилась на кухню. — А теперь действовать, действовать и действовать! — сказал Остап, понизив голос до степени полной нелегальности. Он взял Полесова за руку. — Старуха не подкачает? Надежная женщина? Полесов молитвенно сложил руки. — Ваше политическое кредо? — Всегда! — восторженно ответил Полесов. — Вы, надеюсь, кирилловец? — Так точно. Полесов вытянулся в струну. — Россия вас не забудет! — рявкнул Остап. Ипполит Матвеевич, держа в руке сладкий пирожок, с недоумением слушал Остапа, но удержать его было нельзя. Его несло. Великий комбинатор чувствовал вдохновение, упоительное состояние перед вышесредним шантажом. Он прошелся по комнате, как барс. В таком возбужденном состоянии его застала Елена Станиславовна, с трудом тащившая из кухни самовар. Остап галантно подскочил к ней, перенял на ходу самовар и поставил его на стол. Самовар свистнул. Остап решил действовать. — Мадам,— сказал он,— мы счастливы видеть в вашем лице… Он не знал, кого он счастлив видеть в лице Елены Станиславовны. Пришлось начать снова. Изо все:. пышных оборотов царского режима вертелось в голове только какое-то «милостиво повелеть соизволил». Но это было не к месту. Поэтому он начал деловито: — Строгий секрет! Государственная тайна! Остап показал рукой на Воробьянинова: — Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору. Ипполит Матвеевич встал во весь свой прекрасный рост и растерянно посмотрел по сторонам. Он ничего не понимал, но, зная по опыту, что Остап Бендер никогда не говорит зря, молчал. В Полесове все происходящее вызвало дрожь. Он стоял, задрав подбородок к потолку, в позе человека, готовящегося пройти церемониальным маршем. Елена Станиславовна села на стул, в страхе глядя на Остапа. — Наших в городе много? — спросил Остап напрямик. — Каково настроение? — При наличии отсутствия…—сказал Виктор Михайлович и стал путано объяснять свои беды. Тут был и дворник дома № 5, возомнивший о себе хам, и платки три восьмых дюйма, и трамвай, и прочее. — Хорошо! — грянул Остап. — Елена Станиславовна! С вашей помощью мы хотим связаться с лучшими людьми города, которых злая судьба загнала в подполье. Кого можно пригласить к вам? — Кого ж можно пригласить! Максима Петровича разве с женой? — Без жены,— поправил Остап,— без жены! Вы будете единственным приятным исключением. Еще кого? В обсуждении, к которому деятельно примкнул и Виктор Михайлович, выяснилось, что пригласить можно того же Максима Петровича Чарушникова, бывшего гласного городской думы, а ныне чудесным образом сопричисленного к лику совработников, хозяина «Быстроупака» Дядьева, председателя Одесской бубличной артели «Московские баранки» Кислярского и двух молодых людей без фамилий, но вполне падежных. — В таком случае прошу пригласить их сейчас же на маленькое совещание. Под величайшим секретом. Заговорил Полесов: — Я побегу к Максиму Петровичу, за Никешей и Владей, а уж вы, Елена Станиславовна, потрудитесь и сходите о «Быстроупак» и за Кислярским. | Всего записей: 38546 | Зарегистр. 29-08-2002 | Отправлено: 11:53 20-05-2015 | Исправлено: Kaylang, 11:54 20-05-2015 |
|