Оцените пожалуйста рассказик - [3] :: Художественная Литература

Вот, рассказец такой. Написан был для моего приятеля.

Радость.

Прошлый день остался в памяти лёгким зубным налётом перегнивших эмоций и странных действий, производимых людьми с машинальной точностью на протяжении всего существования человечества. Бессмыслие, глупость, всевозможные мысли, пьянство, усталость, разочарования, запах бульваров и лесов, всё осталось во вчера. Сегодня день новый, день по своей сути не отличающийся ничем от всех остальных. Но он может принять такие формы бытия, в которых погаснут истошные мелочные желания и вполне могут возникнуть новые не обременённые прозаичностью, идиотическими телодвижениями, порывы мысли. И воцарится свобода. Окоченеют прогнившие огни идеологии, рухнут бессмысленные идеалы, ацтеки раздробят своих золотых идолов и украсят сверкающими камнями небеса. Жизнь всего лишь лабиринт, и мы бродим по нему в поисках разумного и духовного Я, которое всегда идёт на шаг впереди, мелькает в полутьме ядовитым светом сверхновой звезды. И мы ползём по этому лабиринту, подобно улитке, оставляя за собой клейкий след рушащейся души и мысленной жвачки. Мы преодолеваем невообразимые расстояния в погоне за счастьем, но слышим только далёкое эхо железных шагов Истины-Я, которая оставляет в тёмных углах гниющие и изливающиеся испражнениями мещанства трупы неудачников и философов. Новый день может принести голод, библейскую чуму или проехать жизнеутверждающим колесом автомобиля по наполненной копошащимися червями мыслей голове. Можно всё бросить в один прекрасный момент, все свои мелочные привычки, странности, желания и удовлетворения. Можно высморкаться в свою уже давно выпачканную душу, испустить вопль радости и поняв, что догнать Истину-Я невозможно, устремится уничтожать слизней жизни, оглушительно и с высокомерно именующих себя человечеством. В новый день всё возможно и всё дозволено. Можно взять и исковеркать плиту самоутверждения какого-нибудь отдельного индивида, считающего себя центром мироздания, пробить дыры в его логической самозащищённости социумом и материальными благами. И сделав это, ты увидишь до чего низок этот отдельный индивид, который, мгновенно познав всю ущербность своего алогичного, набитого только социальными рефлексами сознания, перережет себе вены и останется пылиться и разлагаться в промозглом лабиринте жизни. И все, кто могут слышать тебя, услышат твой смех победы, и в страхе поползут к твоим ногам, и можно будет давить их и наслаждаться в полнейшей тишине только хрустом раздавливаемых жизней. Ты станешь Истиной-Я, и всё будет дозволено тебе.
Но есть и другие возможности прожить этот новый день. Можно опять покатится по наезженной колее страхов и одиночества, разрозненных комплексов, бредовых идей, костей земли и промышленных эмоций. И снова пережёвывать источенными, гнилыми зубами мыслей свои невзрачные слова, поступки, мечты, уличную прессу и голливудские блокбастеры. Тогда жизнь будет подобна раскачивающемуся маятнику, в котором две наиболее удалённые точки будут безумие и смерть, а жизнь будет свисать липкой паутиной меж этих вечных столпов человеческой хитрости. Потому что на самом деле их нет, никогда не было, и никогда они не будут построены и не обретут материальность, они так и останутся пугающей хитростью человеческого представления. Отбросив в сторону все страхи и сомнения, ты возьмёшь в свои руки пошлость, и, размахивая ей словно флагом, помчишься на встречу новой мечте и свежим стремлениям. Нет в жизни ничего кроме лжи, недомолвок, пустых обещаний, лицемерных действий, пошлости и отвращения, которое наступает тогда, когда смотришь на невесомую человеческую единицу, вульгарно сопящую рядом. Что, как не эти факторы могу испортить чистоту и торжественность нового восхода солнца. И ты понимаешь, что так больше нельзя, нельзя игнорировать порывы и стремления к великим свершениям. Болото будничности, смердящее общественной сутолокой и нравственными прыщами проституток, засасывает всё глубже, и чем больше барахтаешься в нём, тем сильнее увязаешь. Нет спасительного островка духовности, он давно стёрт с географических карт бытия, только ты сам можешь стать им, стать твердыней, об которую разобьются все прошлые волны самоуничижения, бессмысленных поступков, людской глупости и бесплотных препятствий.
Надо жить или стать безумцем, бормочущим себе под нос истинные слова, открывающие дверь просветлённости сказочным ключом всезнания. Твоё бормотание не услышит никто, но в нём будут все ответы на когда-либо задаваемые вопросы и необъяснимые явления, которые существуют или существовали во вселенной. Зачем говорить громко, зачем слушать оглушительные раскаты толпы? У всех головах и ушах только собственная речь, и не важно, что эта словесно-мысленная отрыжка не несёт смысловой нагрузки, зато она собственная и ни один человек не откажется от неё, не скажет что это пустое. Это личностное, а потому самое ценное. Попробуй отобрать у человека эту дрянь, и он загрызёт тебя, потому что он просто животное, вскормленное в инкубаторе бытовухи для того чтобы в свою очередь кормить бездну социума. Необходимо откинуть фальшь и галлюцинации нового дня и увидеть зерно счастья, взять его и никогда не выпускать из рук и только достойнейшим давать прикасаться к нему. В новый день всё начнётся с начала.

KZooZ

Нет, не буду прекращать опубликовывать тут свои произведения.
И вот в доказательство начало нового произведения...

Из жизни семейства Гонзалес.
Часть 1
Семейство Гонзалес жило в скромном, тихом домике на окраине Торонто, привычной жизнью зажиточных мексиканских бургеров, сделавших своё небольшое семейное состояние отлавливая пришлых енотов и оголтелых белок. Из их мяса приготавливались скромные, закопчёные бурито и лепились немытымы руками сендвичи. Хосе Альберто Карлос Ревейра Гонзалес-старший, как отец семейства всегда получал львиную долю свежайшей печени енота. Остатки и залежавшаяся снедь доставалась, как обычно, его жене Розе Сервантес Наккито Гонзалес. Их дочь, конопатая Мария Гозалес получала только пинки, подзатыльники, затрещины и малые крохи еды, оставшейся после немногочисленых посетителей их домашнего кафе, которое по свой сути являлось рюмочной. Старший Гонзалес одевался всегда безупречно, чем вызывал у соседей приступы чёрной зависти. Его пахучие тренировочные штаны не первой свежести являлись признаком зажиточности и небывалой роскоши, которую позволить себе могли лишь немногие, да и эти продолжали одеваться более скромно... чем бог послал. Но предметом особой семейной гордости считалась псевдозолотая цепь, купленая послучаю, на все семейные накопления, у проезжих цыган, ещё прадедом Гонзалес, который и основал сей могучий и неистребимый род. Как всегда, ранним утром выходил Гонзалес-старший на балкон своего одноэтажного домика и деловито ковыряясь грязным пальцем в немытом ухе он окидывал прилежащие к их дому огромные кучи мусора.
Завидев размножающегося в кустах енота, он деловито сплюнул себе на грудь вязкую мокроту, потому, как страдал хроническим бронхитом курильщика, разжёг потухшую сигару и призывно топнув ногой потребовал свой дробовик. В доме раздавалась шумная перебранка и звуки удара табуреткой в голову. Время шло. Дробовика всё не было. От возмущения Гонзалес-старший проглотил мокроту и в течение некоторого времени смачно блевал с балкона брызгая себе на штаны и заходясь ужасным кашлем. Но вот прибежала его конопатая дочь Мария, неся в руках дробовик и мрачно вытирая струившуюся со лба кровь. Гонзалес-старший не переставая блевать оглянулся, облевав свою дочурку, неуспевшую отпрыгнуть от зловонного потока, и вытирая губы одним движением лихо саданул той в живот кулаком. Девочка, корчась от боли рухнула с балкона в палисадник, примяв своим хрупким телом мексиканский кактус, росший с незапамятных времён. Гонзалес-старший перепрыгнув через невысокие поручни балкона, ловко наступив на тело дочери Марии и ниразу не уколовшись и хваля себя за сообразительность проследовал в кусты для быстрой расправы с занимающимися размножением енотами. Предвкушая добычу он рефлекторно и смачно облизывал свои толстые губы. Еноты, почуяв неладное попытались скрыться с места бойни, но запутавшись в тюках мусора затихли и притворились кошками, по опыту прошлых поколений зная про аллергию на этих тварей, имевшую место быть у Гонзалеса-старшего. Подслеповато щуря глазки и протирая их тыльной стороной ладони, отец семейства сильно удивился стой необычной метаморфозе, произошедьшей в куче мусора. На него, весело топорща усы и не переставая спариваться глазели удачно притворившиеся кошками еноты. Отложив в сторону дробовик он полез посмотреть поближе, так как его всегда интересовали брачные игры животных, но вспомнив про аллергию и нарядно чихнув, он пришёл к выводу, что здесь дело не чисто и решил для верности пальнуть в мусорную кучу картечью. Еноты, увидев наводящееся на них дуло дробовика мигом облысели от страха и теперь стояли прижавшись друг к другу мелко трясясь от холода. Дуло продолжало медленно подниматься. Гонзалес-старший, увидев скозь перекрестье прицела облысевших зверюг очень удивился и охнув уселся на муравейник. Внезапно почувствовав в нижних отделах спины необычайное жжение он вскочил, вскричал, взметнулся ввысь, возопил и внезапно выстрелил. Картечь смертельным облаком просвистела в полуметре от обделавшихся от страха енотов. Сегодняшний день обещал быть для них благополучным, и они медленно побрели в сторону ближайшего леса радуясь сложившейся ситуации. А по двору дома бегал прижимая руки к заднице Гонзалес-старший громко крича и ругаясь бранными словами. Соседи выглядывали в окно и радовались, пока их не заметил мрачный отец семейства Гонзалес и не начал бесцельно палить по окнам. А тем временем в палисаднике крякая и охая очнулась Мария Гонзалес и поправляя розовое платьице хромая побрела готовить сочные бурито из белок и копчёного сельдерея, которые так нравились её отцу и завсегдатаям их рюмочной.
Постреляв по окнам и немного успокоившись Гонзалес-старший закинул дробовик за спину и пошёл посмотреть на быстро воздвигающийся у них в городе МакДональдс. Вид этого величественного здания всегда внушал ему благоговейный трепет. Он не верил в рассказы очевидцев, побывавших в других МакДональдсах, рассказы эти были сбивчивыми, приправлеными изрядной долей небылиц и конечно же полны тайного восхищения. Гонзалес-старший так же не верил своему покойному деду, который утверждал, что МакДональдс-это сосредоточие всего зла на планете земля и вобще во вселенной. Гонзалес-сташий всегда думал, что земля плоская, а вселенной попросту не существует, как же может существовать ничто? Хотя причиной безвременной кончины его прародителя и послужила именно пища из этого Храма Еды, он умер подавившись плохо прожёванным гамбургером. Но, как казалось Гонзалесу-старшему его дед умер именно из-за своих еретических речей, его покарала кровавая десница старого МакДональда, против которого и были напрвлены эти хулительные выпады выжевшего из ума старика. Придя на строительство, отец семейства лишний раз удивился скорости постройки. На новеньком зданиии, словно сошедьшим с картинки, висело огромное пано, мигающее заманчивыми огнями, оно манило, привлекало своей неописуемой красочностью. А грубо намалёваный, улыбающийся клоун заставил засиять улыбку на грязном и морщинистом лице Гонзалеса-старшего. Подойдя поближе он увидел то, что явилось для него откровением и возрадовало так, что бросив на землю дробовик Гонзалес-старший, позабыв всяческую солидность, пустился в пляс выкидывая коленца, выплясывая замысловатые балетные па и ежеминутно ломаясь в нижнем брейке. После получаса танцев, он завершил всё зажигательной Джигой и быстрее помчался домой, собирать и подсчитывать капиталы. На маленькой табличке, которя привела в восторг почтенного отца семейства было написано: «Открытие состоится завтра в 9:00 АМ». Ворвавшись домой и пребольно ударив дверью жену, он бросился к огромному сундуку, где хранились все наличные сбережения семейства Гонзалес, дбытые нелёгким, и не праведным трудом. Громко охая, его жена Роза Гонзалес увидев, что вся имеющаяся наличночть исчезает в широких карманах отца семейства немного взбунтовалась и даже попыталась прикрыть своим телом сундук. Тело было немедленно отброшено и и ударено об засаленую стену. Гонзалес-старший с детства не любил препятствий на своём пути. Дочка-Гонзалес, с радостной ухмылкой на конопатом лице, смотрела на столь необычную семейную драмму, ведь обычно всегда в перепетиях семейной жизни учавствовало её тщедушное тельцо и ей было забавно посмотреть на небольшое отступление от сложившихся традиций. Гонзалес-старший самозабвенно набивал карманы незамечая подходившей жены со стороны его широкой спины…

Вы не поверите, но тут большая доля правды

Модерирует : Fair Kender
Версия для печати • Подписаться • Добавить в закладки
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9