Ton aka hwost
White Arctic Wolf | Редактировать | Профиль | Сообщение | ICQ | Цитировать | Сообщить модератору
2Oliva:
Эх, не удержусь.... Нет у этой песни автора, народная она 
Вот еще несколько вариантов из 25(?) имеющихся...
Я сижу в уголочке и плюю в потолочек.
Пред законом виновен, а пред Богом я чист.
Предо мною как икона вся запретная зона,
А на вышке с винтовкой озверелый чекист.
Мы с тобою бежали, когда тундра одела,
Когда тундра одела, свой осенний наряд.
Мы бежали по тундре вдоль железной дороги,
Где курсирует скорый Воркута-Ленинград.
Дождик мочит нам рыла и на ручки наганов
Нас Чека окружила, "Руки вверх!", говорят.
Но они прощитались, окруженье пробито.
Тех, кто любит свободу, пули брать не хотят.
Рано утром проснешься, на поверку построят.
Вызывают "Васильев", и выходишь вперед.
Это Клим Ворошилов и братишка Буденный
Даровали свободы и их любит народ
Встретит мама сыночка, зарыдает родная,
Зарыдает родная - сын вернулся домой.
Это Клим Ворошилов и братишка Буденный
Даровал нам свободу
и их любит народ.
__________________________________________________________
Это было весною, в зеленеющем майе,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны - покати нас шаром.
Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги,
Опасаясь погони и криков солдат.
Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный - ног не чуя бредем.
Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
Вохра нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее -- в лагерях.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
И на вышке все тот же ненавистный чекист.
__________________________________________________________
Это было весною, распустившимся маем,
Когда тундра проснулась, расцвело все ковром.
Снег - что наши надежды, на удачу все тает,
О чем мог только думать в тундру загнанный вор.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
Слезы брызжут на руку и на ручку нагана,
Нас в тайге окружили, "Руки в гору!" - кричат...
Но они просчитались, окруженные прорвами,
Тех, кто в жизнь смотрит смело, пули брать не хотят.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград.
Может быть на свободе, о которой мечтал я,
О которой так много в лагерях говорят,
Люди ходят уныло в оцеплении тяжком,
Путь их там охраняет по углам автомат.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
Может быть на свободе свою крошку увижу,
И тогда совершится наш печальный обряд.
Мать сыночка увидит и тихонько заплачет,
Рада будет старушка - сын вернулся домой.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
__________________________________________________________
Я сижу за решеткой, за железной стеной,
Пред людьми я виновен, перед богом я чист,
Предо мною икона и запретная зона,
А на вышке все тот же распроклятый чекист.
Это было весною, зеленеющим маем,
Когда тундра надела свой весенний наряд.
Мы бежали с тобою, уходя от погони,
Вдоль железной дороги "Воркута - Ленинград".
Дождик капал на рыло и на дуло нагана,
ВОХРа нас окружила, "Руки кверху!" - кричат.
Но Чека просчиталась, оборона прорвалась.
Кто на смерть смотрит смело, того пули щадят.
Мы теперь на свободе, мы ушли от погони,
Нас теперь не догонит автомата заряд.
Мы теперь на свободе, о которой мечтали,
О которой так много в лагерях говорят...
__________________________________________________________
Это было весною, в зеленеющем мае,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны - покати нас шаром.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный - ног не чуя, бредем.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Дождик капал на рыло и на дуло нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
ВОХРа нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее - в лагерях.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга-марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
А на вышке маячит очумелый чекист.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
|
