criss
Silver Member | Редактировать | Профиль | Сообщение | Цитировать | Сообщить модератору Хрен с бугра. (Александр Щелоков). Чувак пишет о том, как он работал в редакции областной газетёнки во времена главного кукурузника. Собсно, маразм времени, специфика работы, перестраховка, иносказания, откровенное враньё... В город приезжает САМ. Суета доходящая до абсурда... Сценарий встречи и развлекательные мероприятия... Если вещь мемуарно-автобиографическая то радует, что крендель не стремится обелиться и пишет о себе нелицеприятные вещи (знамо, чито не все...). Ток, непонятно, от чего в таком случае никита под псевдонимом? Рекомендовать не смею. Но, цитата из финала: Цитата: Пишут лозунги и плакаты. Раньше что было на них? «Народ и партия — едины!» Что теперь? «Власть и народ едины». Так в чем разница, объясните мне. А мимо идут люди. Идет время. Идет жизнь. Идет история. Куда? | По пятибалльной шкале оценил бы на 3+. Цитата: тетка Параська, проработав на заводе до пенсии, попросила в завкоме подарить ей швейную ножную машину. — Да ты что? — удивился председатель завкома. — Давно бы уж натаскала по деталям из цеха. А сыновья тебе бы собрали. — Я таскала, — призналась Параська, — Но машина не выходит. Уже два пулемета собрали. Ручных. Но мне-то машину надо. Ножную. Шить буду… весь его ум сосредоточен в плечах, на которых красиво и плотно лежали погоны с тремя большими звездочками. При этом обязательно добавлялось, что наибольшую ширину плечи имеют возле пупка. Бедный китаец, встречая знакомых, оправдывался столь искренне, что вызывал у всех сочувствие к своей нелегкой доле. — Ему, — говорил он о бывшей жене, — шибко блядский баба еси. Утром — давай, обед — давай, вечер — давай. Моя совсем соку не стало, работай перестал могу — вся сила уходи… Он честно унаследовал от отца гены, реагировавшие на все, что булькает в прозрачной таре. Гены труда ему почему-то не передались. Край у нас такой — рожь посеешь — рожь уберешь. Кукурузу посеешь — убирать будешь хрен. В 1914 году унтер-офицера Пузанова с русским экспедиционным корпусом отправили во Францию помогать французам отбиваться от бошей. Рассказы Кондрата о бойких веселых француженках, которые напропалую любились с русскими воинами-богатырями, всегда собирали деревенских мужиков и кобелей, которых хозяева забывали посадить на цепь. Мужики, слушая Пузанова, радостно хохотали, а кобели, высунув языки, роняли на землю тягучую слюну. я по молодости к белому вину очень беспощадный был. Сколько ни поставь — сничтожу. Пусть самому тяжко, голова гудом гудит — всё одно не отступлюсь. Никак с ним, с этим питвом проклятым, мириться не мог. |
|