Пожалуй, наименее интересно говорил президент. Я попытался его слушать, и понял, что не нахожу в себе решительно никаких сил и причин это делать. Игривый и совершенно поверхностный тон, каким задавались ему вопросы, говорил только о том, что те, кто его спрашивает, не рассчитывают получить серьёзного и хоть сколько-нибудь сильного и значительного ответа. Им как бы заранее было ясно, что ничего того, что они не знают, они не услышат. А президент очевидно не мог, не собирался или не хотел ничего значительного сообщать. Он правда иногода делал серьёзное лицо, изображал азарт или пытался шутить. Грустно видеть человека, ничего плохого мне не сделавшего, очевидно образованного и неглупого, в беспомощной ситуации. И поэтому в том, что мой сын Саня будет на детском празднике оленем, в котором ему сначала отказали, и он переживал, а теперь роль за ним закрепили и даже дали стихотворение, а для него в этом столько азарта, волнений и радости... Так что для меня в этом тоже гораздо больше интереса и жизненного смысла, чем в так называемом итоговом высказывании президента страны, в которой я живу. Я не понял итогов. А все те планы, которые не без азарта были озвучены, были сказаны будто про другю страну, которую я не знаю. Какой же трудный и так часто трагический был год... И не только для мира, страны, а для очень многих отдельных людей... для меня, например. Разве так надо и можно с нами говорить, как он говорил? Разве о том, о чём говорил он?... Стыдно! Как много стыдного проявилось.
Капитан Очевидность, т.к. Е. Гришковец |
